Стась КАРПАЎ, 30 год, дызайнер, публіцыст, паэт (Мінск): «Дзіўнае адчуванне ад паездкі ў Брэст. Ехаў, трымаючы ў галаве рэйтынг Панкаўца, дзе па ступені русіфікаванасці Брэст займаў другое месца пасля Віцебска. Прыехаў. Па-першае, Брэсту бракуе мора. А так – тыповы курортны горад. Замест мора – Мухавец. Паўсюль пахне шашлыком, людзі весяляцца. У рэстаранах усе адзін аднаго ведаюць. Пьюць віно і піва. Размаўляюць з украінскім акцэнтам. Мяккае “д”, але беларускае “г”. Пры гэтым на мову рэагуюць абсалютна нармальна. Гаспадыня кватэры, якую мы здымалі перажывала, што белмову ведае кепска і казала сваёй маленькай дачцэ, каб тая вучыла яе старанна. “Рахунак” прынеслі не перапытваючы. У крамах прадавалі, таксі везла. Адзін малады хлопец нават спрабаваў гаварыць па-беларуску. Наогул, людзі стараюцца адказаць максімальна даходліва і поўна. Могуць нават узяць за ручку і правесці па маршруце. От так-та».
Кірыла ЖЫТКЕВІЧ, 23 гады, эканаміст, выкладчык (Гродна): «У Брэсце быццам два цэнтры, дзе можна тусіць. У заходняй частцы – усе адміністрацыйныя будынкі, але ўсход таксама своеасаблівы цэнтр з універсітэтам, «Каронай», туды можна ехаць за пакупкамі. Круцейшая Савецкая ў горадзе. Добра развіта прадпрымальніцтва – як след шмат магазінаў. Інфраструктура сфармавана лепш, чым у Гродне. Праз увесь горад цягнецца шырокая дарога, уздоўж яе прасторныя пешаходныя дарожкі, па якіх можна смела гуляць. Праспект Кляцкова ў Гродне шырокі, але ён не ў цэнтры і не такі прывабны. Цэнтр Гродна набліжаны да Варшавы – добра і прыгожа прыбраная гістарычная забудова. А ў Брэсце няма чаго прыбіраць, але там шмат месца для чаго заўгодна».
Людміла ЦВЯТКОВА, 24 гады, капірайтар (Віцебск): «Пасля Мінска любы горад Беларусі здаецца спакойным, утульным і душэўным. Мне вельмі падабаецца мой родны Віцебск, гэты райскі куток на Дзвіне. Не менш каларытным з’яўляецца Брэст. Яго гасціннасць адчуваецца адразу. Калі прыязджаеш у Брэст, заўсёды хочацца пазнаваць нешта новае, і гэта атрымліваецца. Нават Брэсцкая крэпасць заўсёды сустракае па-рознаму, кожны раз пасля яе наведвання думаю пра тое, калі зноў вярнуся сюды. Вельмі спадабалася вуліца Савецкая: мінімум гарадской мітусні, максімум волі. Там прыемна гуляць летнім днём, атрымліваць асалоду ад марозіва і проста памарыць. У цэлым, Брэст не мудрагелісты горад, ён максімальна кампактны, за кошт чаго і ствараецца такая утульнасць. Многія называюць яго горадам адной вуліцы, у чарговы раз кажучы пра тое, што тут складана заблудзіцца і можна адчуваць сябе як дома. І я з гэтым згодная!»
Аляксей ШОТА, 25 гадоў, журналіст (Гродна): «Горад мне сапраўды падабаецца, асабліва цэнтр. Мне падаецца, там шмат таго, што арганізавана лепш за Гродна, асабліва гэта тычыцца публічнай прасторы. Хаця ў нас горад значна перспектыўнейшы па ўсіх параметрах. Варта хаця б параўнаць пешаходныя вуліцы ў нас і ў Брэсце, гарадскія скульптуры і помнікі ў нас і ў Брэсце, чыгуначны вакзал (ён у Брэсце вельмі круты). Наогул, Брэсту пашанцавала ў пытанні транспарту – гэта важны транспартны вузел, асаблвіа міжнародны. А ў Гродне – канец света. Адсюль нармальна нікуды не з’едзеш, усе міжнародныя цягнікі даўно паадмянялі».Что это было: Идея «тоталить» города (то есть писать новости в формате «тотальной журналистики») принадлежит редакции российского журнала «Русский репортер». Суть формата в том, что в определенное время команды журналистов и фотографов отправляются в разные точки города и передают оттуда в онлайн-режиме короткие сообщения о происходящем вокруг. Это новости о том, что почти никогда не попадает на страницы газет и порталов, хотя окружает нас ежедневно. Кроме того, журналисты задают как можно большему количеству людей ключевой вопрос, чтобы показать срез мнений обычных граждан. В Бресте ключевым был вопрос: «Каким СМИ Вы доверяете, а каким нет и почему?»
Официант Сергей знает, что нужно бомжам
Кассиршу общественного туалета лечит парк
Нарушил по логике вещей
В ТРУПе кормят вкусно
Борис потерпел фиаско, но обрел лоток
В России не так чисто, как у нас
Очки-беглячки и все, что о них напоминает
Витебские пенсионеры устроили фотосессию на Советской
Замдекана о-го-го какая
Швея не способна на стриптиз в обувном магазине
Артем грешит на переходе
Иногда Валентина ест свои булочки
2 года сидит в туалете, но может дать отпор
Советские рабочие предпочитают сок
Заслуженная учительница предпочитает «Аргументы и факты»
Гулять с Вероникой — любимая обязанность папы
Поп-корн как бы есть, но его как бы нет…
Фотоаппарат больших размеров можно спутать с паровозом
Егорка-шумахер рассекает на зарегистрированной коляске
Стоять будет, вообще!
Памятник будет жить
Читаю «СБ» , потому что она смешная
Туркменистан читает «Космополитан»Все новости можно почитать тут
]]>

]]>
Наверняка не раз он мысленно говорил «Поехали!» или что-то в этом роде. Он мечтал стать космонавтом и, в отличие от большинства детей, стал им. Теперь в его родной деревне под Брестом есть музей космонавтики, перед школой стоит его бюст, а байки с его изображением носит молодежь.
Рядом стоит двухэтажный коттедж, который во времена СССР построили для мамы первого белорусского космонавта Марфы Павловны. Пожила она в нем недолго, да и роднее была собственная хатка. Марфа Климук была строгой мамой, она учила детей быть сильными. После войны она, вдова с тремя детьми, решила, что если пойдет в колхоз, то семья погибнет с голоду. Долгое время в деревне Климуков недолюбливали, называли «единоличниками». Приходилось учиться стоять за себя.
Впрочем, кто знает, возможно, мысли о полетах посетили Петра Ильича позже, когда он оказался в военном училище. При выборе профессии свою роль сыграло и то, что военных кормили и одевали, а семье было сложно содержать подрастающих детей. Так случайность за случайностью привели деревенского мальчика в космонавтику.
Аня Редько, автор рисунка, хочет, чтобы в наше время дети тоже мечтали быть космонавтами, а не бизнесменами. Все-таки космонавт – это не профессия, это – символ. Свободы, победы и веры в себя. Таким символом не только для жителей Комаровки и Томашовки, но и для всех брестчан, для всех белорусов может быть почетный гражданин Брестской области, дважды Герой Советского Союза, доктор технических наук Петр Климук, первый белорусский космонавт, безотцовщина из семьи отщепенцев.]]>
1. Моя первая гитара – «замечательный» инструмент из фанеры, сделанный в Ленинграде в 1988 году. Тогда мне было пять лет. Гитара принадлежала моему брату, который обучался на тот момент в музыкальной школе, достиг больших высот среди гитаристов своего возраста, но после получения аттестата повесил инструмент на гвоздь и до сих пор не брал в руки. На этой гитаре я учился играть, учился долго и упорно. Ночью подкладывал под струны полотенце, чтобы не будить родителей. И играл, играл, играл… Если бы я продолжал в том же духе, то наверняка стал бы отличным гитаристом. В итоге я ее продал в надежде купить с доплатой что-нибудь получше. Продал и забыл.
2. После этой гитары было много инструментов. В какой-то момент захотелось чего-то большего. В Витебске я познакомился с отличным гитарным мастером Александром Бояриным. Он взялся сделать мне гитару. Инструмент большой, сделанный специально под меня: под мою комплекцию и под мои руки. Мне кажется, что в чем-то гитара повторила мою судьбу. Инструмент очень болезненный, она вся в трещинах. В тот момент, когда ее сделали, у меня был очень сложный период в жизни. Такое ощущение, что гитара приняла на себя удар. Она треснула уже через месяц. Мастер экспериментировал с этим инструментом, и, возможно, что-то пошло не так. В любом случае это совпадение оказалось для меня знаковым.
3. Эта гитара сделана на индонезийском заводе компании Washburn. Очень красивый инструмент. Когда я увидел ее в руках Саши Боярина, я понял, что мне остается только мечтать о таком инструменте. Несколько концертов отыграл на ней как бы «в долг». Прошло много времени, Саша мне позвонил и сказал, что продает свой Washburn. И продает его только мне. Есть такая штука, когда инструмент тебе дорог и если ты решаешь продать его по каким-то причинам, то к покупателям присматриваешься, как будто щенка отдаешь в чужие руки. А иногда даже следишь за его судьбой.
4. Это не гитара, а народный турецкий инструмент баглама. Она куплена в Стамбуле на центральном рынке. Я ее выторговал у продавца за 30 долларов, изначально он хотел 100. Выторговал еще в качестве бонуса чехол и запасные струны. Инструмент очень интересный. Тут другая мензура и строй, музыка получается совершенно другая. На багламе написано несколько песен PLUM BUM. Она заводная, под нее очень весело танцует моя дочка.
5. Я специально ехал в Варшаву, чтобы купить себе дорожный инструмент, с которым можно ходить в походы, ездить на море и т.д. Мы с другом ходили по музыкальным магазинам и искали мне гитару. Долго ходили, целый день. Перед последним магазином я хорошенько выпил и в итоге купил эту. Сделана она хорошо, я с ней хожу в гости, езжу на море, она везде побывала. С моими пальцами сложно играть на ней, но я привык. Это вообще детская гитара, ученический инструмент для деток. Может дочка захочет играть когда-нибудь — будет ее инструмент.
6. Вернувшись из Варшавы, я поехал погостить к своим друзьям в Минск. Перед приездом один из них сказал, что второй купил себе гитару классную. Маленькую и красивую. Добравшись до него, я прямо с порога поздравил с приобретением, на что он очень смутился и погрустнел. Я не понял тогда…
Сделана гитара в Мексике на заводе Fender. Куплена где-то в Нидерландах и привезена в Польшу, а оттуда — в Брест. Всё очень круто провернули, я ничего не знал. Я сидел с дочкой в холле клуба и ждал всех гостей. Народ как-то начал собираться вокруг меня. И вдруг — на тебе: выносят кейс, на котором написано Fender. Я, если честно, подумал, что кейс хотят подарить классный. Я его беру и понимаю, что он не пустой! Конечно, я мог догадаться, что в кейсе Fender должен лежать Fender. Но тогда как-то все в голове смешалось. Я открываю – а там лежит эта гитара. Я чуть не разрыдался.
8. История этой гитары началась три-четыре года назад. Именно тогда мой хороший друг, о котором я уже упоминал, Александр Боярин, по моей просьбе задумал сделать этот телекастер. Мы долго подбирали дерево, заказывали в разных местах фурнитуру, звукосниматели. Подбирали всё, меняли концепцию инструмента, думали, опять меняли. То, что она получилась именно такой, — для меня было большим сюрпризом, как и для мастера. Хорошим сюрпризом. Было не ясно до конца, как поведет себя дерево под краской и лаком, какой все-таки цвет будет, как проявит себя текстура дерева…
Второй близкий мне человек, мой хороший товарищ Саша «Бутерброд» Сергеев, сделал две именных пластины для меня, с моим именем и моей татуировкой в качестве логотипа. Одна красуется сейчас на гитаре, другая на кейсе для нее. Инструмент получился удивительный. Как бы мне не нравилось это слово, но он действительно шикарный. И на вид, и по звуку. Звучит не как Fender. Я не знаю как описать этот звук, лучше слушать живьем.
9. Судьба этого инструмента очень странная. Это классический Fender Stratocaster, сделанный в Мексике на заводе Fender. Пару месяцев назад я созванивался по работе со знакомым из Минска, и в конце разговора он сказал, что какая-то девушка продает какой-то Fender за смешные деньги. Он сам не музыкант и не знает, что такое Fender. Я попросил выслать фотографии… Когда увидел эту гитару, чуть не упал. Знакомый ехал в Брест через пару дней и захватил инструмент с собой. Я расспросил девушку, которая продавала гитару, об истории инструмента. Она сказала, что гитара новая. Но я то видел, что на ней играли давно и много.